Настоящая статья подготовлена автором на основе его выступления на состоявшейся 29 ноября 2024 г. научно-практической конференции «Нарушение права на защиту как системная проблема правосудия», организованной кафедрой адвокатуры Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), Адвокатской палатой Московской области (АП МО), Федеральным союзом адвокатов России (ФСАР), Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации (ФПА РФ). В статье показаны тенденции нарушения права на защиту на стадии ознакомления с материалами расследования в виде установления неприемлемо сжатых сроков для этой процедуры. Предложены способы решения актуальной проблемы.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее – УПК РФ) был принят в далеком 2001 г., когда у законодателей и правоприменителей еще присутствовали романтические представления о будущем отечественного уголовного процесса. Поэтому в Кодекс были заложены многочисленные положения, связанные с состязательностью сторон, которые, к сожалению, за прошедшие годы, на мой взгляд, в определенной степени утратили свое практическое значение. Так, применительно к стадии предварительного следствия УПК РФ в плане состязательности построен в следующей логике. Следователь в течение установленного срока следствия собирает доказательства виновности. Наиболее сложные из них требуют глубокого изучения – заключения экспертиз и предъявляются защите по мере их получения, а защита оперативно инициирует дополнительные вопросы эксперту или повторные исследования.

Изучение защитой материалов расследования. Сроки

По окончании расследования следователь знакомит защиту уже со всеми материалами дела. Сторона защиты в условиях, когда ей никто не препятствует и не ограничивает во времени, внимательно изучает результаты расследования. Если выявляется неполнота, влияющая на выводы о виновности, сторона защиты путем заявления ходатайств инициирует дополнительные следственные действия, в проведении которых следователь не вправе отказать. Если в результате дополнительных следственных действий выявленные стороной защиты противоречия в доказательствах виновности устранить не удается, следователь в соответствии со ст. 14 УПК РФ все сомнения толкует в пользу обвиняемого и прекращает уголовное преследование либо смягчает обвинение в части неустраненных сомнений, реализуя положения ст. 8 УПК РФ о том, что назначением уголовного судопроизводства в том числе является защита личности от незаконного уголовного преследования.

Этот тренд до определенного момента поддерживался Верховным Судом РФ. Например, в соответствии с п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление Пленума ВС № 1) необоснованный отказ в проведении дополнительных следственных действий мог стать предметом судебной проверки в порядке ст. 125 УПК РФ. Однако уже в 2016 г. Верховный Суд РФ изменил свое мнение. Пункт 17 был исключен из текста Постановления, а другие изменения, внесенные в документ, прямо исключают подобную проверку.

Таким образом, процессуальная эволюция постепенно начала испытывать затруднения на своем пути. В настоящее время установление обстоятельств уголовного дела происходит следующим образом. Следователь может изучать ситуацию сколько угодно времени, продлевая срок следствия в соответствии со ст. 162 УПК РФ до бесконечности. Объективности ради необходимо отметить, что Федеральным законом от 13 июня 2023 г. № 220-ФЗ в УПК РФ была введена ч. 2.2 ст. 27, фактически ограничившая срок следствия сроком давности привлечения к уголовной ответственности и еще несколькими месяцами в зависимости от категории преступления. Данное изменение закона, безусловно, носит положительный характер, однако ничего не меняет в обсуждаемой парадигме. Итак, следователь собирает доказательства виновности путем проведения следственных действий, будучи практически не ограниченным во времени. Посчитав же, что собранных доказательств для направления уголовного дела в суд и вынесения по нему обвинительного приговора достаточно, старается максимально быстро предъявить материалы дела стороне защиты и направить дело прокурору для утверждения обвинительного заключения.

Некоторые правоприменители вообще считают, что ознакомление с материалами дела сводится к их фотографированию.

Этим летом Минюст России предложил законопроект, которым предлагалось ограничить срок ознакомления по любому делу, независимо от его объема, тремя месяцами с возможностью продления этого срока руководителем следственного органа еще на два месяца. Данный законопроект был негативно воспринят адвокатским сообществом. Впрочем, следов его прохождения в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации я не обнаружил, поэтому есть вероятность, что он был отозван.

В действительности именно на стадии ознакомления, после получения доступа ко всем материалам дела, у нас появляется возможность что-то объяснить руководителю следственного органа, внятно изложив в письменном виде обстоятельства таким образом, что ему придется либо совершать какие-либо действия, либо принимать на себя риски ответственности за игнорирование очевидного. На первый взгляд кажется, что руководитель следствия в принципе не склонен выслушивать аргументы защиты. Однако я неоднократно сталкивался с тем, что на самом деле в большинстве случаев руководители недостаточно погружены в фактические обстоятельства дела, воспринимая их исключительно глазами следователя. Поэтому аргументированная альтернативная точка зрения при удачном стечении обстоятельств может найти процессуальный отклик, а значит, не стоит пренебрегать этой возможностью.

И наиболее очевидно, что с такой же аргументированной позицией целесообразно обращаться к прокурору на стадии утверждения обвинительного заключения, желательно посредством личного приема. Именно в этот момент порой удается добиться перелома в деле и инициировать возвращение дела следователю для смягчения обвинения либо вообще прекращения дела.

И, естественно, мы можем полноценно реализовать права, предусмотренные ч. 4 и 5 ст. 217 УПК РФ, лишь изучив материалы дела, а не просто их сфотографировав, а то, что об этом приходится говорить, свидетельствует о серьезных перекосах, созданных правоприменительной практикой в данной части.

Наконец, самое главное – по результатам ознакомления нам необходимо качественно подготовиться к суду, потому что первые камни в фундамент успеха мы закладываем еще в предварительном слушании.

И следствие старается всему этому помешать. Ознакомление с материалами дела следователь старается втиснуть в крайне сжатые сроки. В результате мы зачастую выходим в судебный процесс неподготовленными или недостаточно подготовленными.

Как следствие, мы не можем полноценно заявить ходатайства о возвращении дела прокурору, истребовании дополнительных доказательств или, наоборот, рискуем упустить в самом начале какие-то процессуальные моменты.

Конечно, большинство перечисленных и других вопросов с технической точки зрения можно восстановить в ходе судебного следствия – хоть в дополнениях. И даже в прениях. Но есть и невосстановимые вещи – например, подготовка к допросу свидетелей, где мы в результате недостаточного знания материалов дела можем что-то упустить. Или, например, удовлетворяя ходатайство обвинения об оглашении протоколов допросов неявившихся свидетелей, суд отвергает возражения стороны защиты против оглашения, основанные на том, что на предыдущих этапах судопроизводства стороне защиты не было предоставлено возможности оспаривать показания данных свидетелей путем их допроса со ссылкой на Определение Конституционного Суда РФ от 10 октября 2017 г. № 2252-О «По жалобе гражданина Хасенова Ибрагима Насрудиновича на нарушение его конституционных прав частью второй.1 статьи 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», в соответствии с которым сторона защиты должна была проявлять активность и сама об этих допросах или очных ставках попросить. А как мы могли о них попросить, если о показаниях этих лиц даже не знали?

Кстати, указанное Определение КС РФ в целом содержит объемное обоснование того, что по завершении следствия стороне защиты должна быть предоставлена полноценная возможность его дополнения на основе изучения материалов дела. Но, к сожалению, из всего объема данного документа суд чаще всего применяет всего лишь два предложения – «реализация стороной защиты своих прав, касающихся проверки и опровержения показаний, значимых, по ее мнению, для разрешения уголовного дела, предполагает активную форму поведения. Бездействие самого обвиняемого (подсудимого) или его защитника относительно осуществления этих прав не может расцениваться как непредоставление ему возможности оспорить соответствующие показания предусмотренными законом способами», которые отнюдь не содержат основную мысль упомянутого Определения КС РФ.

Но главная проблема не в отдельных недочетах, которые сторона защиты допускает на начальном этапе судебного процесса ввиду недостаточного знания материалов дела. Ведь многие процессуальные и материальные моменты мы обозначаем не ради сиюминутного результата, а ради формирования у суда определенного мнения. И это мнение лучше именно формировать, чем переформировывать впоследствии. Мы же в результате ограничения нас в возможности полноценного предварительного изучения материалов дела зачастую лишаемся возможности полноценно донести до суда свою позицию на начальном этапе, и суд ориентируется исключительно на обвинительное заключение.

Применение ч. 3 ст. 217 УПК РФ

Главным инструментом ограничения права на защиту в этой части стало применение ч. 3 ст. 217 УПК РФ. С этим институтом наблюдается многократная подмена понятий. Недаром, несмотря на то, что в законе указано «устанавливается определенный срок ознакомления», в обиходе все, и даже судьи, данный процесс называют ограничением срока.

Как правило, следствие просит суд установить предельно короткий срок – порой два-три дня на десятки томов. А суд в большинстве случаев ходатайство следователя удовлетворяет в точности.

При этом, во-первых, настоящей причиной «ограничения» является отнюдь не умышленное затягивание стороной процесса ознакомления, а банальное истечение срока следствия и нежелание следователя этот срок продлевать, особенно если он превышает год и продление в соответствии с ч. 5 ст. 162 УПК РФ осуществляется в Москве.

Во-вторых, суд не хочет слышать такую простую вещь: даже если сторона защиты умышленно затянула сроки, применение ч. 3 ст. 217 УПК РФ – это не наказание, а процессуальный инструмент, посредством которого обеспечивается баланс между частными и публичными интересами. То есть срок, установленный судом, должен обеспечивать возможность реального изучения материалов дела в соответствии с имеющимся объемом. Суд же выносит решение, следуя логике «раньше надо было думать, а теперь сами виноваты», устанавливая срок, заведомо исключающий ознакомление с материалами дела.

Поскольку названные нарушения очевидны, чаще всего нам удается отменить решение. Этому, кстати, способствует один процессуальный лайфхак.

В соответствии с ч. 3 ст. 217 УПК РФ установление срока ознакомления производится в порядке, определенном ст. 125 УПК РФ. Согласно п. 7 Постановления Пленума ВС № 1 решение о назначении судебного заседания по жалобе в порядке ст. 125 УПК РФ оформляется судьей постановлением применительно к требованиям ч. 2 ст. 227 УПК РФ. Из этого следует, что и вся подготовка к рассмотрению судебного материала должна осуществляться в соответствии со ст. 227 УПК РФ и взаимосвязанными с ней нормами гл. 33 УПК РФ, а именно – суд, проверив допустимость представленного ходатайства, выносит постановление о назначении судебного заседания, которым определяет время и место судебного разбирательства, после чего уведомляет стороны о принятом решении путем направления им копии постановления о назначении, осуществляя при этом их вызов в суд.

По нашему опыту подготовка к рассмотрению ходатайства следователя об установлении срока ознакомления происходит совершенно иначе – следователь внезапно вручает адвокату уведомление о том, что завтра в суде будет рассматриваться ходатайство об установлении срока. И чаще всего коллеги не обращают внимания на очевидную неправильность происходящего.

На самом деле здесь нужно учитывать два обстоятельства.

Во-первых, в таких судебных материалах до того момента, когда защита однажды уже указала судье посредством апелляционной жалобы на требования п. 7 Постановления Пленума ВС № 1, отсутствует постановление о назначении судебного заседания, что позволяет нам говорить в апелляции о незаконности проведенного процесса и, соответственно, о незаконности итогового решения об установлении срока. В принципе этот аргумент срабатывает всегда, однако правильнее его усилить ссылкой на сущностные нарушения закона, проявлением которых является приведенное процессуальное нарушение.

Существом же нарушения является то, что фактически при описанной процедуре, когда следователь сообщает защите о предстоящем судебном заседании, суд вообще не участвует в назначении материала к рассмотрению. Вопреки требованиям закона здесь именно следователь за судью решает вопрос о назначении. Данное нарушение, в свою очередь, указывает на зависимость суда от следствия в целом, а значит, нарушается конституционный принцип независимости суда. Вот в таком виде приведенный аргумент свидетельствует о понимании адвокатом существа происходящего, а не о его формальных придирках к отсутствию какого-то там постановления, поэтому намного благосклоннее воспринимается вышестоящим судом.

А с целью надлежащей фиксации описанного нарушения мы всегда, получив уведомление следователя о рассмотрении судом ходатайства об установлении срока ознакомления, срочно обращаемся в суд с заявлением об ознакомлении с материалом. И чаще всего нам удается получить отметку канцелярии суда о том, что указанный материал в суд не поступал. Тем самым мы документально закрепляем зависимость суда от следователя, который за суд уже решил, что и когда ему, суду, рассматривать.

В скобках отметим, что аналогичный метод срабатывает и при рассмотрении судом ходатайств об избрании или продлении меры пресечения.

Во-вторых, понимание описанного процессуального порядка, состоящего в том, что именно суд в соответствии со ст. 227 УПК РФ, признав поступившее ходатайство подсудным ему, выносит постановление о назначении судебного заседания, после чего уведомляет стороны о времени рассмотрения материала, помогает успешно выявлять иные взаимосвязанные нарушения.

Так, в одном из уголовных дел суд уведомил нас о рассмотрении ходатайства об установлении срока ознакомления, назначив его на первую половину дня. В данном случае законная процедура назначения и уведомления была соблюдена, поскольку ранее по этому уголовному делу областным судом дважды были отменены постановления об установлении срока, поэтому судьи разобрались с данным процессуальным институтом. Однако в назначенное время я был занят в областном суде, о чем уведомил суд районный. В свою очередь, районный суд, стремясь удовлетворить желание следствия, различными способами – СМС, на которые я не давал согласия, звонки в коллегию адвокатов и т.д. –уведомил меня о том, что рассмотрение материала перенесено на вечернее время. Поскольку судебное заседание областного суда завершилось поздно, я в любом случае не успел прибыть в районный суд, который рассмотрел ходатайство следователя в мое отсутствие. При последующем обжаловании я обратил внимание суда апелляционной инстанции, что в судебном материале отсутствовали процессуальные документы, которыми оно было назначено на вечернее время, – например, протокол «утреннего» судебного заседания, содержащий информацию о его отложении на вечер. В результате постановление об установлении срока ознакомления в очередной – третий – раз было отменено. В скобках отметим, что в конечном счете дело было направлено в суд и рассмотрено тем же судьей. По делу был вынесен обвинительный приговор с наказанием в виде реального лишения свободы, однако впоследствии данный приговор был отменен и вынесен апелляционный оправдательный приговор. При этом одним из доводов защиты, повлекших отмену приговора областным судом, было то, что судья не удовлетворила заявленный ей по причине ранее принятого незаконного решения отвод.

Возвращаясь собственно к системному нарушению права на защиту, связанному с установлением срока ознакомления с материалами дела, необходимо отметить, что в большинстве случаев суд устанавливает срок ознакомления меньший, чем даже срок на обжалование данного судебного акта. И практически всегда меньший, нежели реальный срок, в течение которого материал будет проверен в апелляционном порядке.

В результате следователь на основании решения суда об установлении срока ознакомления, не вступившего в законную силу, заканчивает предъявление материалов дела и направляет уголовное дело в суд.

Более того, зачастую следователь, получив решение суда об установлении срока, уже сам создает препятствия в ознакомлении и во всех случаях отказывается продлевать срок ознакомления хотя бы на те дни, которые были пропущены защитой по уважительным причинам.

В результате следователь прекращает ознакомление с материалами дела на основании судебного решения, не вступившего в законную силу, и направляет уголовное дело в суд задолго до проверки законности постановления об установлении срока ознакомления судом апелляционной инстанции.

Суд же апелляционной инстанции, отменив незаконное или необоснованное постановление об установлении срока ознакомления, прекращает производство по ходатайству следователя, поскольку уголовное дело уже поступило в суд для рассмотрения по существу.

Суд первой инстанции, в свою очередь, описанное нарушение права на ознакомление с материалами дела, даже в случае подтверждения нарушения областным судом, никогда не расценивает в качестве основания для возвращения дела прокурору. Вместо этого суд предоставляет стороне защиты время для доизучения материалов дела. Порой, кстати, этого времени тоже оказывается недостаточно, потому что у суда существуют свои сроки рассмотрения уголовного дела.

Но даже если на этом этапе мы смогли полноценно подготовиться к дальнейшей работе, это не может компенсировать нарушенное право на заявление ходатайств о дополнении предварительного следствия и упущенную возможность реализации других процессуальных прав.

Пути решения проблемы

Каким образом сложившуюся негативную практику можно изменить?

Радикальным решением проблемы было бы, конечно, внесение в ч. 3 ст. 217 УПК РФ изменений, уточняющих, что следователь может завершить ознакомление лишь на основании решения суда, вступившего в законную силу. Хотя ст. 217 УПК РФ – в отличие, например, от ст. 108 УПК РФ – и так не предполагает обращения предусмотренного ею судебного акта к немедленному исполнению, однако сложившаяся практика показывает, что в данном случае простого умолчания оказалось недостаточно. По неизвестной мне причине следователь и прокурор полагают, что постановление районного суда об установлении срока ознакомления подлежит немедленному исполнению, что прямо противоречит закону.

Так, в соответствии с ч. 1 ст. 391 УПК РФ постановление суда обращается к исполнению по истечении срока его обжалования в апелляционном порядке либо в день вынесения судом апелляционной инстанции определения или постановления. В соответствии с ч. 2 ст. 391 УПК РФ к немедленному исполнению обращаются лишь постановления, не подлежащие апелляционному обжалованию. Однако приведенные требования закона нарушаются не просто часто, а практически всегда, что указывает на необходимость внесения в ч. 3 ст. 217 УПК РФ предложенных изменений.

Возможно, кто-то из коллег сможет решить данную проблему путем обращения в Конституционный Суд Российской Федерации. Я и мои коллеги по адвокатской группе также работаем над этим, однако пока характер итоговых решений, принятых по нашим делам, в которых было допущено данное нарушение, не дает нам поводов обжаловать их далее.

Вместе с тем определенные шаги в плане исправления ситуации мы можем предпринять и в рамках нашего сообщества. Одним из них мне представляется установление единых нормативов по ознакомлению с материалами дела, которые мы можем предъявить суду.

Во всех процессах по «ограничению» мы ссылаемся на нормативы, установленные несколькими региональными палатами. Всего таких палат около десяти – АП Владимирской, Волгоградской, Тамбовской областей, Камчатского края, Республик Хакасия и Дагестан, и некоторые другие.

Во всех случаях советы палат определяют примерно одинаковый темп, соответствующий требованиям разумности, – два дня на один том дела, не представляющего особой сложности, три дня – на один том дела сложного характера, например экономического либо содержащего государственную тайну, отнесенного к подсудности суда присяжных, и т.д. Эти нормативы соответствуют и моему представлению о нормальном и разумном темпе ознакомления.

Однако для суда, который по ходатайству следователя констатирует якобы недостаточную интенсивность ознакомления с материалами дела стороной защиты, все эти рекомендации носят весьма относительный характер и не учитываются практически никогда.

Поэтому хотелось бы придать им большую силу – хотя бы на уровне корпорации. Полагаю, если бы подобные рекомендации были приняты Комиссией по этике и стандартам ФПА РФ, мы могли бы опираться на них в суде с большей уверенностью.